Власти Узбекистана пытаются избавиться от негативного имиджа страны, которая известна в мире как место, где систематически нарушаются права и свободы религиозных граждан.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
В 2019 году Государственный департамент США вернул Узбекистан в список стран-нарушителей религиозных свобод. Хотя годом ранее ведомство исключило страну из этого перечня за заметный прогресс, достигнутый страной в сфере соблюдения свободы вероисповедания, и поместило в список «стран, требующих особого наблюдения».
До 2018 года Узбекистан числился в «черном списке» более 10 лет как «страна, вызывающая особое беспокойство». Это негативно отражалось на международном имидже республики и оказывало влияние на развитие сотрудничества с различными структурами и компаниями США.
В начале того же года Совет ООН по правам человека представил отчет по итогам визита в 2017 году в Узбекистан специального докладчика ООН по вопросу о свободе вероисповедания и убеждений Ахмеда Шахида. В нем он отмечал, что правительство продолжает ограничивать права граждан свободно выражать, проявлять и исповедовать свою веру и убеждения в частной или публичной форме, вопреки действующим законам страны и международным обязательствам.
В связи с этим, спецдокладчик рекомендовал Узбекистану выполнить 12 рекомендаций, направленных на улучшение ситуации в сфере свободы вероисповедания в стране. В частности, усовершенствовать законодательную базу, переработав закон «О свободе совести и религиозных организациях» от 1998 года, облегчить процесс регистрации религиозных организаций, а именно – сократить число основателей со 100 до 50 человек.
Также внести изменения в уголовный и административный кодексы, относящиеся к свободе вероисповедания, пересмотреть чрезмерно широкое определение понятия «экстремизм», пересмотреть случаи, когда физическим лицам может быть выдвинуто обвинение в «религиозном экстремизме», «антиконституционной деятельности» или в «участии в незаконных религиозных группировках», и дать возможность получать религиозное образование несовершеннолетним.
В документе также были расписаны механизмы реализации, предполагаемые сроки мероприятий, ответственные ведомства и ожидаемые результаты.
Что было улучшено
В мае 2018 года парламент страны одобрил совместную резолюцию по плану действий всех 12 рекомендаций спецпредставителя ООН Ахмеда Шахида. До конца года Узбекистан работал над выполнением взятых на себя обязательств по обеспечению свободы вероисповедания и убеждений.
В итоге примерно половина рекомендаций была выполнена:
— правительство Узбекистана упростило правила регистрации религиозных организаций и требования в отношении отчетности. В частности, были снижены сборы за регистрацию со 100 минимальных размеров оплаты труда в месяц до 20 – то есть, с 18,4 млн. до 3,6 млн. сумов (около 2200 до 440 долларов США), а периодичность представления отчетности была сокращена с 4 до 1 раза в год. Также была внедрена практика приостановки деятельности религиозной организации исключительно по собственному усмотрению либо по решению суда;
— Свидетели Иеговы сообщили о сокращении в два раза преследования их членов сотрудниками органов внутренних дел. На протяжении всего года они зафиксировали 114 случаев «враждебных действий» властей, в то время, как в 2017 году их было зарегистрировано 240;
— по президентскому помилованию в 2018 году на свободу вышли 185 заключенных, осужденные за участие в движениях, которые правительство квалифицировало как экстремистские. Это на 214 человек меньше, чем было освобождено в 2017 году. По официальным данным, в местах лишения свободы за участие в террористической и экстремистской деятельности отбывают наказание 1,5 тысяч заключенных;
— в числе освобожденных две сестры-мусульманки, Зулхумор и Мехринисо Хамдамовы, которые провели в тюрьме более восьми лет. Они были арестованы в 2009 году за проведение несанкционированных религиозных собраний. Сестрам были предъявлены обвинения по таким разделам уголовного кодекса, как попытка изменения конституционного строя, хранение материалов, угрожающих общественной безопасности и порядку, и участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях;
— указом президента была введена процедура подачи прошений об освобождении от уголовной ответственности граждан, осужденных за участие в запрещенных организациях, если они не проходили военной подготовки и не принимали участие в финансировании терроризма и не распространяли информацию, призывающую к терроризму;
— при Комитете по делам религий (КПДР) был учрежден консультативный Совет по делам конфессий, на котором 16 зарегистрированных в стране религиозных групп, в том числе Свидетели Иеговы, могут разрабатывать для Комитета рекомендации по вопросам свободы вероисповедания;
— впервые за 8 лет в городе Чирчик государственную регистрацию получила пресвитерианская церковь «Свет миру»;
— был принят закон «О противодействии экстремизму», в котором предусмотрены четкие организационно-правовые механизмы обеспечения стабильности в республике, недопущения проникновения экстремистских и деструктивных идей в общество. Ранее противодействие экстремизму не регулировалось в стране отдельным законом, что вызывало многие проблемы в правоприменительной практике;
— Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, представленную Узбекистаном, касательно «просвещения и религиозной терпимости», которая призывала членов ООН устранить нетерпимость и дискриминацию и защищать свободу вероисповедания или убеждений;
— правительство продолжало оказывать логистическую поддержку, в том числе путем организации чартерных рейсов, мусульманам для участия в хадже и умре, но паломники сами оплачивали свои расходы и, в большинстве случаев, власти по-прежнему выдавали разрешение только лицам старше 40 лет. За год совершить умру смогли 18 тыс. паломникам, что на 8 тысяч больше, чем в 2017 году. С сентября власти отменили все ограничения на количество мусульманских паломников, желающих совершить умру;
— в начале 2018 года Министерство юстиции зарегистрировало Международную исламскую академию Узбекистана — первое высшее учебное заведение, посвященное сугубо изучению ислама. Правительство спонсировало конкурсы декламаций Корана и хадиса;
— правительство продолжало финансировать Исламский университет и обеспечивать сохранность исламских исторических объектов;
— было отменено распоряжение о сносе буддийского храма в Ташкенте, который является единственным действующим буддийским храмом в Центральной Азии и единственным легальным культовым зданием в стране для небольшой буддийской общины, главным образом из числа корейцев;
— Верховный суд Республики Узбекистан отменил четыре решения судов низшей инстанции о наложении штрафов за владение библейской литературой и электронными версиями Библии;
— представители одной из зарегистрированных христианских групп и общины Бахаи сообщали, что дети имели возможность участвовать в организованных общиной религиозных мероприятиях, включая воскресную школу и богослужения, с разрешения родителей. Очевидцы продолжали сообщать о присутствии большого количества детей в обоих местах богослужения;
— после проверки и согласования с Комитетом по делам религий по-прежнему разрешала издавать, ввозить и распространять религиозную литературу следующим группам: Библейскому обществу Узбекистана, муфтияту, Ташкентскому исламскому университету, Ташкентскому исламскому институту, представительствам Русской Православной Церкви, Церкви Полного Евангелия, Баптистской и Католической церквям.
Отчет USCIRF
Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) ежегодно выпускает доклад о соблюдении религиозных прав граждан в разных странах мира и дает рекомендации президенту, госсекретарю и Конгрессу США. Согласно ее отчету по Узбекистану за 2018 год, в 32,6-миллионом Узбекистане около 93 процентов причисляют себя к мусульманам, четыре процента относятся к православным, три процента составляют малочисленные религиозные общины (включая последователей общины бахаи, буддистов, кришнаитов, Свидетелей Иеговы, иудаистов, протестантов и католиков и др.).
Ознакомиться с полной версией доклада USCIRF по Узбекистану за 2018 год
В стране насчитывается 2260 зарегистрированных религиозных организаций, которые представляют шесть разных конфессий. Под управлением мусульманских религиозных групп находится 2052 мечетей, четыре мечети отмечены как «шиитские», 15 научных центров и 12 учебных заведений. В 2018 году были открыты еще 13 новых мечетей.
177 немусульманских религиозных групп включают 36 православных церквей, 5 католических церквей, 50 церквей пятидесятников, 22 баптистские церкви, 9 церквей Адвентистов седьмого дня, 3 новоапостольские церкви, 2 лютеранские церкви, 1 Зал Царства Свидетелей Иеговы, 1 церковь Гласа Божьего, 27 церквей корейских протестантов, 2 армянские церкви, 8 иудейских общин, 6 центров общины бахаи, 1 общины кришнаитов и 1 буддистский храм. Также действует зарегистрированное Библейское общество Узбекистана.
В отличие от других стран, контроль религиозной деятельности в Узбекистане основывается на соображениях безопасности, требующих от представителей власти бороться с религиозным экстремизмом и терроризмом. Поэтому, несмотря на то, что конституция страны гарантирует гражданам свободу вероисповедания и убеждений, она в то же время ограничивает ее, «когда это необходимо для обеспечения национальной безопасности, поддержания общественного порядка или моральных устоев общества», — отмечается в докладе.
Угрозу национальной безопасности Узбекистан видит не только в экстремизме, но и миссионерской деятельности и прозелитизме, которые запрещены законом и караются лишением свободы сроком до 3 лет. Мусульмане и христианские общины (протестанты, Свидетели Иеговы и баптисты) чаще всего сталкиваются с репрессиями и тщательной регламентацией их религиозных деятельности.
В Уголовном кодексе страны предусмотрено строгое разграничение между «нелегальными» группами, т.е. незарегистрированными в Министерстве юстиции и «запрещенными», которые считаются экстремистскими. Членство в организациях, запрещенных как террористические группировки, является уголовным преступлением. Уголовным кодексом также предусмотрено наказание в виде лишения свободы до 20 лет за организацию или участие в деятельности религиозных экстремистских, фундаменталистских, сепаратистских или прочих запрещенных организаций.
Любые нарушения законодательства караются штрафами, арестами и лишением свободы в соответствии с Законом «О свободе совести и религиозных организациях» от 1998 года, а также административным и уголовным кодексами.
При этом обвинения в религиозном экстремизме в Узбекистане нередко носят произвольный характер. К примеру, в феврале 2018 года начался судебный процесс против местного активиста-правозащитника Мусаджона Бободжонова, которому выдвинули обвинения в экстремизме в соответствии со статьей 244 (1) Уголовного кодекса Республики Узбекистан «Изготовление, хранение, распространение или демонстрация материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку». Полиция утверждала, что обнаружила «экстремистские» материалы в компьютере Бободжонова.
В интервью Радио «Озодлик» Бободжонов объяснил, что эти материалы были предназначены для его работы по «проведению исследования негативного влияния радикальной литературы» на ислам, и что он уже опубликовал ряд книг на эту тему ранее. В марте он был осужден за «создание, хранение, распространение или демонстрацию материалов, содержащих угрозу общественному порядку и безопасности» и приговорен к трем годам условно.
По итогам года, Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) выпустила ежегодный отчет с описанием успехов и недочетов Узбекистана в ходе реализации рекомендаций Совета ООН по правам человека.
Организация отметила, что несмотря на положительные изменения, в 2018 году в стране продолжались грубые нарушения свободы вероисповедания, в том числе в отношении мусульман.
Согласно отчету, из правительственного «черного списка» предполагаемых религиозных экстремисто было удалено порядка 16 тыс. имен и освобождены по официальным данным 584 человека, однако к концу 2017 года тысячи человек оставались в заключении по обвинениям в религиозном экстремизме или за участие в запрещенных религиозных группировках.
По различным оценкам их общее число составляет от 1,5 до 7 тыс. человек. Согласно информации, полученной от правозащитных групп, многие из них уже находятся за решеткой почти 20 лет.
«При этом никто из заключенных, освобожденных во время пребывания у власти администрации президента Шавката Мирзиёева, не прошел реабилитацию для полноценной повторной интеграции в общество правительство еще не предоставило бывшим заключенным средства, с помощью которых они могли бы добиваться правосудия и реабилитировать свои имена», — отмечалось в докладе.
Под предлогом борьбы с экстремизмом власти регулируют внешний вид верующих мусульман. В особенности это касается ношения женщинами – хиджабов, а мужчин — бород.
По данным доклада, осенью 2018 года министерство образования выпустило правила, регулирующие длину волос и одежды, цвет формы и тип обуви для всех учеников государственных и частных школ. Таким образом, власти недвусмысленно запретили ношение любой религиозной символики, например, ермолок и крестов.
В сентябре появились сообщения о студентках, которых заставляли снимать свои головные платки для того, чтобы зайти в помещение недавно открытой Международной исламской академии. Служащие учебных заведений оказывали давление на студенток, многие из которых предпочитали носить парики и завязывать шарфы вокруг шеи для того, чтобы их пропускали. По крайней мере, четыре студентки были отчислены из академии за отказ снять свои хиджабы.
В сентябре Духовное управление мусульман Узбекистана уволило имама Фазлиддина Парпиева в ташкентской мечети Омина после того, как Парпиев отклонился от согласованной проповеди и выступил с видеообращением к президенту, попросив того предоставить больше религиозной свободы, в том числе отменить запрет на ношение женщинами хиджабов, а мужчинами – бород. В своей пятничной проповеди Парпиев также высказался о праве молодежи на посещение мечетей и религиозных образований.
По данным правозащитных групп, в августе и сентябре сотрудники органов внутренних дел и Службы национальной безопасности задержали девять блогеров в пяти регионах страны. Блогеры обсуждали различные религиозные вопросы, касающиеся внешнего вида мусульман и право детей молиться в мечети. Суды приговорили их к штрафам и тюремному заключению сроком до двух недель.
Власти Узбекистана также регулярно выявляют и пресекают преподавание религиозных догматов в частном порядке. В соответствии с законом, религиозное обучение может осуществляться только в официально разрешенных религиозных учебных заведениях и только с утвержденными государством преподавателями.
Согласно телеканалу «Узбекистан 24», в первом полугодии Служба государственной безопасности выявила 116 незаконных исламских учебных заведений (худжр), в 2017 году было выявлено 33 худжры. На все заведения власти совершили рейды и закрыли, при этом члены религиозных общин были оштрафованы за «незаконное религиозное обучение».
Также, согласно законодательству страны, для осуществления религиозной деятельности и совершения обрядов, рассчитанной на детей младше 16 лет требуется разрешение государства, если нет разрешения от родителей.
Правозащитник Шухрат Ганиев сообщил, что сотрудники органов внутренних дел и Службы государственной безопасности в Бухаре открыто отслеживали посетителей мечетей во время пятничных молитв, говорится в докладе. По словам Ганиева, особое внимание власти уделяли молодым людям и мальчикам младше 18 лет. Как заявил Ганиев, после их выявления сотрудники органов внутренних дел приходили в их дома, требуя от родителей, запретить детям ходить в мечеть.
Дискриминация христиан. Закон «О свободе совести и религиозных организациях» от 1998 года требует от религиозных организаций регистрации в государственных органах и предусматривают уголовную ответственность за всю незарегистрированную религиозную деятельность.
К примеру, организация незаконной религиозной группы или участие в ней является уголовным преступлением, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком до 5 лет или штрафа в размере 4-8 млн. сумов ( около 480-960 долларов США). В законе также предусмотрен запрет на склонение других лиц к вступлению в нелегальную религиозную организацию, с наказанием в виде лишения свободы сроком до 3 лет.
Малочисленные христианские религиозные группы в Узбекистане, такие как протестанты и Свидетели Иеговы, чаще всего признаются нелегальными. В стране действуют всего несколько организаций. По словам их представителей, несмотря на принятые в 2018 году послабления: снижение сбора за регистрацию организации и количества основателей, многие регистрационные требования все еще являются трудновыполнимыми.
Неспособность зарегистрироваться зачастую приводит к преследованиям со стороны властей. В 2018 году сотрудники правоохранительных органов продолжали устраивать рейды на собрания незарегистрированных религиозных групп, проводить обыски, изымать запрещенную религиозную литературу, а суды продолжали приговаривать задержанных к штрафам и тюремному заключению, однако впервые некоторые приговоры были отменены судами высшей инстанции.
По информации незарегистрированной общины евангельских баптистов, в августе суд города Чуст Наманганской области приговорил пастора и его помощника за «незаконную религиозную деятельность» к 10 суткам административного ареста. А в начале года в городе Навои полиция забрала восьмилетнего сына баптиста из школы на допрос без ведома его родителей и в их отсутствие.
Религиозным группам запрещается владение религиозной литературой, не прошедшей цензуры. За нелегальное производство, хранение, ввоз или распространение материалов религиозного содержания кодексом об административной ответственности предусмотрен штраф в размере от 20 до 100 минимальных размеров оплаты труда в месяц — от 3,6 млн. до 18,4 млн. сумов ($440 до 2200) для физических лиц.
8 февраля в Паркентском районе Ташкентской области на автобусной остановке за распространение религиозной литературы сотрудниками органов внутренних дел были задержаны Свидетели Иеговы, супруги Евгений и Надежда Купуевы. Против них было возбуждено уголовное дело по статье «незаконное производство, хранение, ввоз или распространение религиозных материалов» и, решением суда, наложен штраф на 10 минимальных размеров оплаты труда в месяц – 1,8 млн. сумов (220 долларов США).
НПО и активисты сообщают, что мусульманское большинство резко критикует переход своих единоверцев в другие религии, поэтому этнические узбеки, традиционно исповедующие ислам, при обращении в христианство подвергаются дискриминации и гонениям.
В феврале в доме Свидетельницы Иеговы Ироды Разиковны сотрудниками правоохранительных органов был проведен обыск и допрос, на котором у нее потребовали письменных разъяснений причин отказа от ислама. Также в феврале, по сообщению представителей Свидетелей Иеговы, отец увел дочь с религиозного собрания в Зале Царства Свидетелей Иеговы в Чирчике. По их словам, отец публично унижал и избивал дочь, требуя, чтобы она вернулась домой и снова обратилась в ислам.
По сообщениям религиозных групп, ведущих миссионерскую деятельность, включая общины евангельских христиан, баптистов и пятидесятников, Свидетелей Иеговы, они продолжают испытывать на себе негативное отношение со стороны общества. По их словам, соседи регулярно обращаются в органы внутренних дел с жалобами на их деятельность.
Таким образом, соблюдение свободы вероисповедания и религиозных убеждений малочисленных общин христиан неизменно упирается в запрет на миссионерскую деятельность и прозелитизм.
Поэтому на различных площадках и уровнях официальные представители США настоятельно призывают правительство Узбекистана внести поправки в законодательство о религии, чтобы разрешить членам религиозных групп вести миссионерскую деятельность; смягчить требования регистрации групп; отменить ограничения на ввоз и использование религиозной литературы в печатном и электронном виде; обеспечить безопасность общественных дискуссий по вопросам религии.
«Новая политика страны в области религии в полном объеме признает международные стандарты и договоры, однако в соответствии с ними «религиозные права не являются абсолютными (…) в том, что касается государственной безопасности, общественного порядка и моральных устоев граждан», — сказал 25 июля 2018 года министр юстиции Узбекистана Русланбек Давлетов, выступая в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне об изменениях в религиозной сфере в Узбекистане.
Согласно разрабатываемому новому законодательству в рамках выполнения 12 рекомендаций ООН, миссионерство и прозелитизм в Узбекистане будут по-прежнему запрещены.
«Поскольку такая деятельность приводит к разногласиям в обществе, которые угрожают религиозному миру и возбуждают вражду между различными конфессиями страны», — подчеркнул Давлетов.
В свою очередь, посол Узбекистана в США Явлон Вахабов на декабрьском мероприятии в Вашингтоне сообщил, что есть некоторые трудности при реализации религиозного законодательства страны, особенно на региональном и местном уровнях, однако они сводятся к немногочисленным инцидентам и не носят систематического характера.
Также Вахабов отметил, что Узбекистан твердо намерен прекратить рейды на незарегистрированные религиозные организации, а также упростить процедуру регистрации.
«В настоящее время в Узбекистане практически нет проблем в сфере соблюдения религиозных прав и свобод граждан, — сказал CABAR.asia директор негосударственного научно-образовательного учреждения «Билим карвони» («Караван знаний») в Ташкенте, политолог Фарход Толипов. — Свобода вероисповедания обеспечивается законом и Конституцией. В стране действуют почти все крупные мировые конфессии».
«Более того, сейчас ведется серьезная работа по реабилитации заключенных. Хорошим сигналом для граждан и верующих стало возвращение на родину членов семей боевиков, уехавших в Сирию», — добавил он.
Виктор Михайлов, директор Центра изучения региональных угроз, в материале CABAR.asia о политике противодействия к экстремизму в Узбекистане, отмечает, что «процессы либерализации, которые мы наблюдаем в Узбекистане за последние несколько лет, также отразились и на духовной жизни общества».
«За 2017-2018 годы с учета сняты более 20 тысяч граждан, подозревавшихся в связях с РЭО. Во многих СМИ списки таких граждан называют “черными”. В конце прошлого года омбудсмен страны Саидбек Азимов заявил, что “у нас больше нет никакого черного списка. Каждый имеет право на свободу убеждений”. Процесс либерализации непосредственно коснулся и тех, кто был осужден за участие в запрещенных РЭО и находился в местах заключения. Только за 2018 год в свои семьи вернулись 646 человек, осужденные за участие в деятельности запрещенных РЭО. Стоит также упомянуть ликвидацию колонии “Жаслык”, известной суровыми и жесткими условиями содержания заключенных, многие из которых были осуждены за участие в запрещенных РЭО», — рассказал он.
Эксперт отметил, что «в последние годы мы констатируем более гуманные (чем раньше) решения судебных инстанций при назначении наказаний лиц, попавших под влияние радикальных идей. Если до 2016 года по уголовным делам, связанным с участием обвиняемых в РЭО, судьи назначали длительные сроки заключения (от 5 до 15 лет), то сейчас суды ограничиваются либо условными сроками, либо лишением свободы до 5 лет. Мы также являемся свидетелями освобождения фигурантов уголовных дел, участвовавших в незаконных РЭО, из зала суда под поручительство Комитета махалли, Союза молодёжи и других общественных организаций».
«В последние два года мы наблюдаем значительное увеличение количество прихожан, посещающих мечети, например – пятничные молитвы. Вполне естественно, что обществе есть тяга к духовной жизни, ведь искренняя вера в бога, предостерегает его от множества недостойных поступков», — добавил Виктор Михайлов.
Правозащитники: нарушение прав верующих продолжается
Тем не менее в конце 2018 года Государственный департамент США в своем ежегодном рейтинге вернул Узбекистан в список «стран, вызывающих особое беспокойство».
«Я не вижу принципиальных изменений. Религиозный деятель Обидхон-кори Назаров, на которого в 2012 году было совершено политическое покушение в Швеции, состоит в «черном списке» нового правительства Узбекистана», — говорит правозащитница, президент Ассоциации «Права человека в Центральной Азии» Надежда Атаева.
По словам правозащитницы, анализ наблюдений ее Ассоциации показывает, что в Узбекистане пока нет системных изменений, которые дают возможность представителям гражданского общества легализовать свой статус и без давления спецслужб выражать свободное мнение. Она отмечает, что все процессы, которые узбекские власти объявляют реформами и позитивными изменениями, на самом деле являются проявлением избирательного подхода, и эти отдельные позитивные случаи используются для пропаганды внешней политики Узбекистана.
«В местах лишения свободы еще остаются заключенные, которые изолированы от общества за преследование по религиозному мотиву, например, за попытку зарегистрировать религиозную организацию. Эта практика продолжается. До сих пор необоснованно могут обвинить в экстремизме любого мужчину с бородой и по формальным основаниям привлечь к уголовной ответственности за якобы особо тяжкое преступление. Не отказался Узбекистан и от практики составления списков мусульман, которые посещают мечети», — отмечает Атаева.
Похожей позиции придерживается и гражданский активист Алишер Убайдуллаев, отсидевший, в общей сложности, восемь лет в тюрьмах Узбекистана по статье 244 (часть 2) Уголовного кодекса Республики Узбекистан (Создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях).
По его словам, в тюрьмах Узбекистана остаются тысячи граждан, которые были без основания осуждения по «религиозным статьям». При этом дела таких заключенных не пересматриваются.
Кроме того, в марте текущего года в очередной раз был приговорен к аресту на 15 суток региональный представитель ННО (негосударственной некоммерческой организации) «Эзгулик» Мусажон Бобожонов. Он был обвинен в незаконном проведении религиозного обряда никах. По мнению его коллеги, Абдурахмана Ташанова, преследования Бобожонова начались после того, как он пытался привлечь к ответственности тех, кто хотел посадить его два года назад.
Убайдуллаев отмечает, что власти продолжают контролировать сферу получения религиозного образования, дискриминацию женщин в хиджабах и мужчин, имеющих бороды.
«В прошлом году (в 2018-ом) на технорынке «Малика» в Ташкенте сотрудники органов внутренних дел выборочно задержали около 20 мужчин и увезли в отделение, где заставили сбрить бороды и держали до тех пор, пока они этого не сделали. Такие инциденты были и в других областях, но после того, как этот инцидент был освещен в СМИ, подобная практика пока прекратилась», — рассказал CABAR.asia Алишер Убайдуллаев.
Он считает, что такое отношение властей к верующим может способствовать радикализации населения.
«Люди, в основном молодежь, могут начать искать религиозные знания в других источниках, например, из интернета, и попасть под влияние экстремистов. Ведь любой запрет порождает действия, которые впоследствии могут стать причиной экстремизма», — добавил он.
Что ждет религиозных граждан завтра?
Останется ли Узбекистан в 2020 году в черном списке «стран, вызывающих особое беспокойство» в рейтинге Комиссии США по международной религиозной свободе (USCIRF) или сможет снова подняться до «страны, требующей особого наблюдения» неизвестно, поскольку очевидно, что это зависит от множества внутренних и внешних факторов.
Отдельные наблюдатели говорят, что вероятнее всего Узбекистан продолжит свою политику по либерализации сферы прав человека и, в частности, права на свободу вероисповедания и убеждений. Правда, ждать от властей страны быстрых и кардинальных реформ в этой области в ближайшее время не стоит.
В то время, как международные правозащитные организации, правительства некоторых развитых демократий и эксперты ООН требуют перемен, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев тщательно взвешивает внутренние и внешние риски, с которыми ему предстоит столкнуться, в случае согласия на либерализацию религиозных прав и свобод граждан страны.
Другим существенным фактором являются вызовы со стороны боевиков в Афганистане и осевшей на ее территории террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в Узбекистане и ряде других стран мира) – этот фактор вынуждает главу Узбекистана принимать решения и действовать, исходя из соображений безопасности.
В беседе с CABAR.asia Алексей Малашенко, известный российский исламовед и эксперт по Центральной Азии, отмечает, что в сфере соблюдения религиозных прав и свобод в Узбекистане «ситуация меняться не будет, поскольку режим, пусть и в несколько смягченном виде, остается авторитарным».
«C одной стороны, отношение к так называемому “радикальному исламу”, стало более сдержанным. Мирзиёев менее жесток, чем Каримов. Впрочем, сами “исламские диссиденты” о себе особо не заявляют. И большой угрозы для власти не представляют, — рассказывает Малашенко. – С другой стороны, “исламское диссидентство” было, есть и будет, и власть будет с ним бороться. О наличии угрозы со стороны оппозиции говорят местные силовики. Главное для государства и президента — контролировать религию, отслеживать проявления инакомыслия».
Помимо этого определенное влияние на политику Ташкента оказывает и давление Москвы, которая надеется привлечь Узбекистан в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), в который уже входят Армения, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан. Это позволило бы сохранить главенствующую роль России в Центральной Азии. Но при этом Москва не заинтересована в развитии западных ценностей в Узбекистане и сближении Ташкента с Вашингтоном.
Будучи президентом одной из самых густонаселенных стран Центральной Азии, Мирзиёев крайне заинтересован в западных инвестициях, а потому готов идти на уступки и поддерживать имидж либерала и реформатора. Но не до конца. Поэтому деспотичный, по мнению правозащитников, закон «О свободе совести и религиозных организациях» от 1998 года будет смягчаться, но не настолько, чтобы менять суть проблемы. А это значит, что верующие страны будут по-прежнему испытывать дискриминацию и давление.
«Я уверен, что так, как при Каримове, уже не будет, — считает Алишер Убайдуллаев. – В вопросах свободы вероисповедания будут улучшения и послабления, но кардинальными они не будут. Для того, чтобы они стали таковыми требуется, прежде всего, время и сильная политическая воля […]. Также необходимо содействие мирового сообщества, международных организаций и активизация гражданского общества – тогда, я надеюсь, что многие проблемные вопросы будут решены».
Данная статья была подготовлена в рамках проекта IWPR «Стабильность в Центральной Азии через открытый диалог».