Эксперты по делам религии провели мониторинг среди осужденных за преступления террористического характера и экстремистской направленности, содержащихся в 4 колониях-поселениях и состоящих на учете в 10 уголовно-исполнительных инспекциях в пяти областях Кыргызстана.
Подпишитесь на нас в Twitter!
Источник: nlkg.kg
Всего было опрошено 76 осужденных, из них 18% женщины. Средний возраст 33 года. 97% — граждане Кыргызской республики. 62%имеют среднее образование. 67% — узбеки. 77% — женаты или замужем. Для 92% это первая судимость. 71% не признают вину.
Условия содержания
Как отметила Индира Асланова, эксперт по религиозным вопросам, одной из главных проблем осужденные назвали несоразмерность наказания совершенному преступлению.
“Осужденные за “лайки” в Интернете или хранение листовки “Хизб ут-Тахрира” содержатся в таких же условиях, как террористы. Что порождает рост уязвимости и радикализации. После этого мы имеем на выходе человека, который из идеологического перешел в насильственный экстремизм. Это один из ключевых рисков”, — отметила Асланова.
38% осужденных указали, что во время следственных мероприятий к ним применяли физическое или психологическое насилие, им угрожали, били током, надевали пакет на голову. При этом многие знают, что можно подать жалобу, но не подают, так как не верят правоохранительным органам Кыргызстана.
“По условиям содержания, в ходе мониторинга выявлено, что во всех камерах есть водоснабжение, искусственная вентиляция. Чистота удовлетворительная. Санитарные узлы находились в камерах, что, по мнению заключенных, неудобно и неуважительно по отношению к другим заключенным”, — зафиксировано экспертами.
Осужденные принимают пищу в камерах три раза в день. Однако в столовых не всегда учитывают особенности рациона во время религиозного поста.
Только 16% осужденных реализуют свое право на труд. У 41% есть возможности участвовать в образовательных проектах. Большинство занимаются самообразованием.
“Но оно плачевно, если речь идет о самообразовании в религиозной сфере”, — отмечает эксперт Асланова.
40% осужденных отказались отвечать на вопрос о религиозных предпочтениях. 36% относятся к “Хизб ут-Тахриру”. И далее идут по убывающей террористические организации, такие как “Исламскокое движение Узбекистана”, “Жайшуль Махди”, “Исламское государство”, “Джабхат ан-Нусра” и другие.
Большинство из них привлечены по статьям 299 старого или 415 нового УК “Возбуждение расовой, национальной и межрелигиозной розни”. Вторая по распространенности ст. 226 “Участие в актах терроризма”.
“Что касается представителей более радикальных групп, то они не считают себя виновными, они говорят: “Всё, что я сделал, я сделал по законам Шариата. Кафирские власти не имеют права меня судить”. Другие утверждают, что законов Кыргызстана они не нарушали, все, что они делали, они делали в другой стране, поэтому не понимают, за что их привлекают, “ – говорит эксперт Асланова.
Мониторинг выявил неудовлетворительную эффективность профилактической деятельности духовенства, так как официальное духовенство не представляет собой авторитет. Поэтому один из выводов: реабилитацией таких заключенных должны заниматься профессиональные теологи, которые кроме базовых знаний будут обучены, как работать с заключенными.
Главная рекомендация – отдельно содержать осужденных за ненасильственный и насильственный экстремизм, так как в местах заключения получилась хорошая школа по радикализации. Те, кто осужден за ненасильственный экстремизм, учились насилию и терроризму, а те, кто сидел за насильственный, учились выстраивать схему по вербовке, например у хизбутчиков.
Вторая рекомендация — обеспечить доступ к библиотеке. Конечно, невозможно из террориста только через книги сделать законопослушного и умеренного мусульманина. Этот процесс должен происходить постепенно. И первым этапом должен стать отказ от насилия. Необходимо предоставлять литературу салафитского умеренного характера, поэтому библиотека должна быть хорошо продуманна.
Третья рекомендация — привлекать внешних экспертов, членов семьи, которые могли бы помочь в реабилитации. В штате колоний необходимо увеличить количество психологов и социологов, по одному на 50-75 осужденных.
Три уровня радикализации
Для того, чтобы реабилитация осужденных за терроризм и экстремизм была эффективной, необходимо различать степени их радикализации и мотивы, которыми они руководствовались при совершении преступлений. Эксперт по религиозным вопросам Нургуль Эсенаманова делит их на три категории.
Первый уровень радикализации – отсутствие радикализации. К данной категории отнесены лица за одобрение экстремистской деятельности в Интернете. Это те, кто осужден за “лайки”, репосты, хранение печатных, аудио- и видеоматериалов, признанных экстремистскими.
“Для 18 человек, осужденных за “лайки” в Интернете, это первая судимость. Это молодые люди, в среднем 26 лет. У них отсутствует идеологизированность. Есть те, кто осужден за размещение на своих страничках в соцсетях песен религиозного содержания, даже не понимая содержания”, — говорит эксперт.
К этой категории эксперты отнесли уязвимую группу — ближайшее окружение лиц, обвиняемых в экстремизме и терроризме.
В ходе мониторинга выявлено, что две осужденные взяли на себя вину своих мужей, так как к женщинам правосудие более лояльно. Один отец взял на себя вину своего сына, чтобы не портить его будущее.
По мнению эксперта, эта категория в группе риска, так как в местах лишения свободы они могут быть вовлечены в идеологию и быть завербованы. При реабилитации этой категории необходимо проводить мероприятия религиозно-образовательного характера, с упором на созидание.
Второй уровень радикализации – идеологические экстремисты, к ним в основном относятся представители партии “Хизб ут-Тахрир”. Они не поддерживают насильственные методы, но очень убежденные, и реабилитация их представляет сложность, требует много времени.
“Переубедить, что их взгляды являются ошибочными, быстро невозможно, тут нужны комплексные меры. Есть один плюс: у большинства из них есть потребность в новых знаниях. Поэтому нужно дать им возможность получить религиозное образование. Для них являются религиозными авторитетами Чубак Джалилов, Абдышукур Нарматов. Это тоже является показателям того, что они открыты другим духовным лидерам, и этот ресурс можно использовать при проведении реабилитационных работ”, — подчеркнула Эсенаманова.
Третий уровень – насильственный экстремизм. К ним отнесены осужденные, которые побывали в зоне боевых действий в Сирии, лица, осужденные за вербовочную деятельность.
Из этой категории опрошено 13 осужденных, из них одна женщина, средний возраст 24 года. Пять из них были завербованы, будучи в трудовой миграции в России и Турции, через социальные сети. Шесть сами являлись вербовщиками. По мнению экспертов, уровень религиозного образования у всех очень низкий.
“Часть из них понимают, что их использовали вербовщики и получили за них деньги. Они активно дают рекомендации, как оградить молодежь от радикализации. По их мнению, государство должно обратить внимание на молодежь. Основная проблема радикализации – безработица. Они считают, что нужно ограничить доступ к Интернету”, — говорит эксперт.
Несмотря на раскаяние, эта категория находится в группе риска, так как побывала в зоне боевых действий. С ними необходима постоянная работа психолога.
Социальная изоляция вместо поддержки
“Психологическая реабилитация осужденных за экстремизм вполне возможна, — уверена психолог Ольга Коржова. — Спектр проблем у них такой же, как и у обычных людей. Это люди, которые не смогли справиться со сложными жизненными ситуациями. У них не было на тот момент достаточной поддержки”.
Из опрошенных в ходе мониторинга 27% не нуждаются в какой-то длительной психологической помощи. 16% — группа пребывающих в состоянии хронического стресса. 36% — страдают от социальной изоляции из-за того, что отбыли наказание и имеют судимость. 7% — группа с суицидальными мыслями. Им нужна не только психологическая, но и психиатрическая помощь. 6% — группа риска по агрессивному поведению, импульсивные, которые не умеют управлять своими агрессивными вспышками. С точки зрения безопасности они тоже опасны.
Отдельная группа, около 6%, — это граждане, побывавшие в зоне боевых действий. Они видели насилие, что повлияло на их психику. Им важна психологическая реабилитация, так как они представляют опасность.
“Проблема в том, что люди, получившие срок за экстремизм и терроризм, встречаются с большим количеством стигмы. С ними не хотят общаться родственники, соседи, друзья. Они предпочитают не ходить в мечеть на намаз. Часто чувствуют стыд и раскаяние. Они не получают социальную поддержку. Общество их отвергает, вместо того чтобы помочь вернуться к обычной жизни”, — объясняет психолог.
По результатам мониторинга выработаны рекомендации правительству, институту омбудсмена, ГСИН, органам пробации, ДУМК по всем аспектам реабилитации этой категории граждан.
Главные идеи — к каждой группе, категории по уровню радикализации нужен отдельный подход. Важно использовать образование как социальный лифт. Важно обеспечить их трудоустройством. И ключевым аспектом является работа с семьей.
“Необходимо привлекать профессиональных психологов и социальных работников, а также разработать кыргызскоязычные методы для работы над реабилитацией этой категории граждан”, — подчеркивают эксперты.